Был у нас на корабле среди взрослого населения личного состава боцман. Мужик лет под пятьдесят.
Сухонький, усатый, невысокого роста. Нескладный такой. Вечно суетящийся. Из той породы людей, которые стараются все везде успеть и сделать все хорошо. Но получается криво и совсем нехорошо.
Фамилию запамятовал, но звали его Геннадий Глебович. Правда, никто на пароходе, да и на базе, кроме как Глебычем, его не называли.
Вспомнилось несколько эпизодов с его участием. И смех и грех.
Расскажу один из них.
Глебыч и шумовки.
Шумовки, если кто не знает, это такие алюминиевые ложки с дырками. Пену сбросить, да рис на готовность попробовать. Ну ещё пельмени можно вылавливать из кастрюли.
В общем, вещь нужная в хозяйстве. И на корабле, в том числе.
Как-то раз случилось, что на камбузе осталась последняя гнутая-перегнутая шумовка и кок заявил капитану, что в таких условиях не может готовить еду, всячески полезную подрастающим организмам.
Мы как раз стояли в Калязине, там ещё колокольня из воды торчит.
И вот призывает капитан к себе Глебыча и говорит, так мол и так, вот тебе, Глебыч, деньги, береги их, нам мало выделяют (клуб моряков был в составе министерства образования и бюджеты были скромные), иди в город, купи на корабль четыре шумовки да прихвати заодно ещё штук сто обычных алюминиевых ложек, а то курсанты их видимо едят, потому как количество этих ложек уже впритык.
А, – говорит Глебыч, – знаю, ложки такие, с дырками. Куплю. Найду.
А надо сказать, что шумовка от этой ложки отличается только наличием этих самых дренажных отверстий. А форма такая же.
Глебыч ушёл, команда как ни в чем ни бывало, продолжала всяческие работы по кораблю, коих всегда хватает, а если не хватает, то всегда придумать можно. Об этом расскажу потом.
Часа через два возвращается Глебыч с курсантом, которого он взял с собой тащить купленное. Курсант идёт под холщовым мешком, чем-то набитым плотно так, судя по тяжелой поступи курсанта.
Помимо ложек, Глебыч купил всякой нужной в боцманском хозяйстве всячины.
Зашли они на борт, курсант потащил мешок на камбуз.
Мы краем глаза это все наблюдаем из курилки на корме.
Вдруг из камбуза вылетает наш кок, мужчина солидных габаритов, и с ревом ныряет внутрь надстройки, в дверь, что ведёт к каютам комсостава.
Через некоторое время, уже в сопровождении капитана, он проносится на камбуз.
И мы слышим оттуда дикий хохот в двух тональностях.
Через секунду мы уже торчали головами в раскрытом проеме камбуза.
На полу сидел кок у того самого мешка, и вытирая слёзы, сквозь смех пытался объяснить капитану…
В общем Глебыч купил шумовки и ложки. Четыре штуки. Ложек. И сто шумовок…
К сожалению, вернуть их не удалось. В те далекие советские времена Глебыч своим оптом сделал местному сельпо годовой план по продаже шумовок.
Кок потом частично раздал их на другие пароходы нашей клубной флотилии.
А Глебычу капитан потом долго вспоминал эти «ложки с дырками».